Mariupol-city
М А Р И У П О Л Ь – 8
или
Кризис в школе
Это произошло, наверное, в 1983 году. Сын учился в 5 классе. Вообще-то в детстве он был довольно замкнутым ребенком и что-то вытащить из него было довольно сложно.
А
началось всё с не очень приятного случая. Он учился во вторую смену и,
как-то зимой, пришел домой без шапки и портфеля, да ещё и весь в снегу.
Мы были в шоке. Начали расспрашивать. И ему некуда было деваться,
пришлось рассказать.
Оказывается
после уроков его одноклассники группой напали на него, стали бить,
забрали портфель и шапку. Я быстро оделся и вместе с ним выскочил на
улицу. Первого нападавшего на него я поймал сразу за нашим домом.
Немного отлупил и заставил показать, где живут остальные. Зашли к
одному, вышел папа подшофе. Я ему рассказал всё и сказал, что, в случае
повторения, я никого жалеть не буду. Потом пошли на пустырь, который
тогда был на месте нынешнего рынка 17 микрорайона, и нашли в снегу портфель и шапку.
По
возвращению домой, мы более подробно расспросили сына, что же
произошло, что на тебя стали нападать одноклассники, да ещё и группой? И
он вынужден был рассказать, что практически инициатором его
третирования стала классный руководитель К-кашьян Людмила. Она до того
невзлюбила его, что стала позволять себе угрозы в его адрес физической
расправы и даже пару раз приложилась к ребенку. Всякими путями
настраивала класс против него. И, мне стало ясно, что она готовилась к
тому, чтобы отправить сына в школу для мало развитых. Тогда это
практиковалось. Ну, а дети психологи хорошие. Тот, которого я поймал
первым, был из многодетной неблагополучной семьи. Я его потом ещё пару
раз ловил, но не бил, а просто довольно жестко предупреждал, чтобы он
держался подальше от сына. А его научил, как избегать таких вот
групповых нападений. Я сказал ему, что нужно с каждым разобраться
поодиночке. А с тем, которого ты одолеть не можешь - бей первым и беги,
ты ж хорошо бегаешь. Что он и сделал. Больше групповых нападений не
было. Да и одиночных тоже. Он разобрался со всеми «друзьями».
Ну, а с К-кашьян мы решили поступить по-другому. Так как беседовать с человеком, который опустился до угроз ребенку, бесполезно. Я написал заявление директору школы в двух экземплярах. В заявлении всё описал и просил перевести сына в другой класс, параллельный. И мы всей семьей, вчетвером, пошли к директору. Им тогда был Михаил Айзикович Питкин. Он выслушал нас и был сильно, можно сказать, ошарашен, когда я попросил его расписаться на копии заявления. Она же педагог,- как-то растеряно произнес он.
Через
час К-кашьян уже была у нас дома. Меня не было. Разговаривала с супругой.
Но дело уже было сделано. Она была вынуждена охранять сына от всяческих
неприятностей. Хоть он был совсем не паинькой. И учился из-под палки и
баловался сверх меры. В дневнике она вызывала в школу только папу. Но
восемь классов он закончил. А со временем стал и кандидатом наук…
Потом в этой же 27 школе училась дочка и дочка сына. И практически до настоящего времени, К-кашьян помнила нашу фамилию. Сначала дочке, ну а потом и внучке она постоянно говорила, что помнит нашу фамилию. Внучку так она путала с дочкой и говорила ей, что у неё особое отношение к нашей фамилии.
А копию заявления я хранил вплоть до возвращения сына из армии.
