Kertsh

          К   Е   Р   Ч   Ь

             1967,  etc.

                 Как стало известно позднее, из-за родственников за границей, мне долго не открывали визу, открыли только вначале 1968 года. А до этого, практики мне пришлось проходить в кабатаже. В 1966 году я был, вместе с другими невизированными, на п/х «Павлодар»

практикантом, т.е. без зарплаты.

Вот так мы раскатывали бимсы на п/х "Павлодар"

 Нам начислялись только курсант­ские 6 рублей, да и то в училище. На судне, конечно, кормили. Но, в тот год практика была короткая – два месяца, ничего страшного. А вот в следующем,1967 году, предстояла длинная, полугодичная практика. И перспектива быть практикантом мне совсем не улыбалась.

               И я, вместе с двумя такими же невизированными курсантами, решил ехать в Керчь. Мы узнали, что там есть два порта морской и рыбный и посчитали, что куда-нибудь устроимся. Тем более что корочки матросов первого класса у нас были ещё с УПС «Товарищ»,

с 1965 года.

              По приезду, пошли в рыбный порт, все - таки у него судов поболее, чем в морском. Одну ночь переночевали на рынке, в гостинице «Колхозник», а потом отдел кадров рыбного порта направил на баржу в затон, пока оформляются документы и подбираются для нас суда.

             Сейчас затон – полномасштабный порт

для океанических рыбных судов с бетонными причалами, кранами и всей инфраструктурой. А тогда это был лишь вырытый котлован, заполненный водой. Наша баржа была пришвартована к земляному берегу, в кото­рый  был вбит железный штырь и к нему привязан швартовый конец. На берег была сброшена сходня (просто доска, без лееров). В куб­рике жил один человек, он ожидал визу на Дальний Восток, ну и нас трое. Прожили мы на барже дня три-четыре, пока нас не распреде­лили по судам.
Таким вот молодым был...

 Я попал на морской буксир «Ямал», а остальные на средний производственный рефрижератор, который забирал рыбу у сейнеров в море и возил её на рыбзавод. Более детально можно прочесть в опусе «Практика на м/б «Ямал».
м/б"Ямал" у причала.Видна гостиница "Керчь"   

                 Керчь в том году я обходил всю, даже дальние поселки. А вот в поселке Аршинцево и порту Камыш-Бурун, я побывал уже в 1969 году, когда работал 2-м помощником на лихтере «Бея».
Буксир тянет лихтер с агломератом

 Мы тогда возили агломерат в Азовсталь. На знаменитой горе Митридат был несколько раз. 8-го мая 1967года наблюдал факельное шествие. Я всё видел из порта. Вначале все шли по городу, потом лента факелов поднялась к
Лестница к обелиску на горе Митридат

 Вечному огню и, по команде, рассыпалась по горе. Полыхала вся гора!

Обелиск на горе Митридат

 А на утро,9-го Мая, уже с шести утра люди начали занимать места на горе. Где-то в 11.00 мы шли по улице Ленина, а гора гудела как огромный пчелиный рой. Люди отмечали День Победы. Ведь на то времяещё много было живых участников войны. У нас на буксире старпомом был бывший заключенный концлагеря, уж не помню какого.

            Зимой 1969 года та т/х «Ейск»

мы стояли на ремонте в СРЗ Керчи. А потом неоднократно на разных судах заходили в порт. И, естественно, гуляли по городу.

             В последний раз я был в Керчи весной 1975 года, когда ехал из Феодосии из больницы, в Жданов. Помню, ночью сел на маленький пассажирский теплоход, кажется «Карадаг»,



а утром уже был дома

Kherson 2000

    Х   Е   Р   С   О   Н  -  2

               2000

            В ноябре 2000 года матери моей супруги, т.е. моей теще, исполнялось 75 лет. И у меня возникла идея съездить в Херсон и устроить ей день рождения. У нас уже больше года была машина,  «семерка» Жигули.

Супруга без особого желания, но согласилась.

           Тут надо добавить, что раньше автомобиля у нас не было, хотя мы вполне могли его купить в разные периоды нашей жизни. И я, соответственно, совсем не разбирался в машинах. Поверил, кстати, в утверждение, что резина на нашей машине всепогодная. И вот на этой резине, понятно, что летней, мы и выехали в Херсон.

           Ну, перед выездом, супруга наготовила всего, чтобы накрыть стол, так как в Херсоне это сделать было некому, чисто по материальным соображениям. Забили продуктами багажник, заднее сидение и выехали 25 ноября в четыре часа вечера, планируя где-то в 22.00 быть в Херсоне.

     

  Погода в Мариуполе была нормальной. Небольшой плюс по температуре, сухо. Компьютера у меня тогда ещё не было, и проверить погоду по трассе никак было нельзя. Да и мобильных телефонов ещё тоже не было.

          Едем. Первый же населенный пункт –Мангуш,в двенадцати километрах от Мариуполя. И тут начинается небольшой снежок. Но он меня не испугал, едем дальше. А снежок идет, но небольшой. Доехали до бердянского кольца уже в темноте. Проехали по кругу, впереди пост ГАИ. И, прямо у них на глазах, машину закрутило. Восстановился на трассе, подъезжаю к посту. Меня, конечно, останавливают. Советуют остановиться  и провести ночь на обочине. Доеду, - говорю.

           Отъехали километров пять от поста и началось. Пошел дождь при минусовой температуре.

100%обледенение  машины и трассы. Каждые полчаса мне приходилось останавливаться и прочищать лобовое стекло ото льда. Дворники не справлялись, замерзали.

Понятно, что скорость пришлось сбросить до минимума и держаться посередине трассы, чтобы не съехать в кювет. Дорога почти пустая, таких дураков, как мы, было мало.

          Доползли до Каховки, тогда ещё объездную трассу, через Цюрюпинск, я не знал. Ну, в Каховке, едем по объездной. Небольшой спуск, впереди столб. И я его решил объехать слева. Но, когда уже начал спускаться, то увидел запрещающий знак. Но было уже поздно, лед ведь. А впереди летучий пост ГАИ. Но они меня, можно сказать, пожалели, заплатил немного.

         Переехали через плотину, заехали в Казацкое. Набрали там паленого коньяка и двинулись дальше.


В самом Херсоне льда на дорогах не было. К тёще приехали в два часа ночи, а там все в панике, ждут нас.

        Ночью с сестрой жены выпили три бутылки коньяка. И не в одном глазу. Такой вот стресс!

       Утром пришел на стоянку, а машина вся во льду.

Включил двигатель и минут сорок ждал, пока отогреется лобовое стекло.

      Отметили 75 лет тёще и, через день, поехали назад. Выехали из Херсона, а на дороге вот такая обстановка. Будто бы пробита колея, но местами пересекают трассу ледовые вставки. Так, по пять, шесть метров длиной. Едешь будто-бы нормально, а потом въезжаешь на каток. Но, едем, а что делать? Я тогда ещё работал в порту, так что надо было на работу.

      Не знаю, что случилось в тот момент. Или я чуть добавил газу или ещё что-то, но, не доезжая километров шесть до Мелитополя, машину закрутило на трассе. Все это длилось доли секунды, я нажал на тормоз и остановился. Смотрю, а передние колеса висят в кювет, а задние на дороге, на льду. И что делать? Назад не въеду, лёд. Внизу заснеженное поле. Перепад высот – метра три с половиной.

       Придётся съехать вниз, а потом как-нибудь заехать на трассу. Высадил супругу и поехал вниз. А там сюрприз! Пахота на поле, можно сказать грязь, чуть присыпанная снежком. И, так получилось, что, когда я съехал с трассы, я оказался повернутым в сторону Мелитополя. А ближащий проселок в метрах пятисот сзади. О том, чтобы развернуть машину, и речи быть не могло. Грязь! Маневрируя, я, с трудом, стал в колею. И, задом,  выехал на проселочную дорогу.

      Теперь была проблема с выездом на трассу. Везде лед. Больше всего я боялся проскочить, по инерции, дорогу и очутиться в кювете, но с другой стороны. Но и без разгона выехать на дорогу было невозможно. Я разогнался и выскочил на трассу. Все получилось! Остановился, посадил супругу, и мы двинулись дальше.

      Уже через полчаса мы были в Мелитополе. А за Мелитополем дорога оказалась чистой!

Никакого снега и льда. И мы спокойно добрались домой.

Lattakia

 Л   А   Т   Т   А   К   И   Я

 L   A   T   T   A   K   I   A

           ( Syria)


               Латтакия самый крупный порт Сирии. Второй порт – Тартус, где я тоже побывал. Ну, а в Латтакии бывал несколько раз. В те времена мы  в нем отовариваоись. Покупали, в основном, ткани. Ну и разную мелочь. Но, арабы есть арабы. Как наши цыгане. Не обманут - не проживут. Кажется, очень внимательно смотришь, чтоб не было дырок или брака, чтоб не натягивал ткань на деревянный метр. А всё равно, на судне пересматриваем – и дырку находим и метраж меньше чем нужно. В те времена очень дешевым было золото в Сирии. Кое кто покупал.
     

    Мы, на п/х "Василий Головнин",

в тот день, стояли у причала в Латтакии. Я заступил на суточную вахту. Где-то после девяти приходит чиф (старший помощник) и говорит, что я, наверное, поеду с капитаном в капитанерию. Да я ж на вахте, - отвечаю,- это ж невозможно. А он и рассказывает, что капитан сначала предложил помполиту и тот уже собрался. И тут выясняется, что капитан берет с собой дневальную и повариху. Помполит сразу отказался. Предложил мне, - говорит чиф,- и я, конечно, отказался. Вот и придется тебе, а мы со вторым постоим за тебя вахту. Но тут к капитану в гости пришел капитан с соседнего судна «Килия» и моя кандидатура отпала. Они уехали с шипшандлером и вернулись только к вечеру. Все были пьяные, и девчата и капитан. Капитан так вообще еле языком ворочал.
      

   На следующий день, смотрю, а у девок золотые украшения. Откуда? - спрашиваю у одной. Купила, - отвечает. Ну, я не стал допытывать дальше, не моё дело. Но я то знал, сколько они получили денег, т.к. сам им выдавал, и сколько стоит золото. Только вчера был в магазинах и приценялся.
            На этом, будто-бы, всё и закончилось. Но…
    После Латтакии мы попали в аварию в Босфоре, которую я описал в главе Стамбул. Оттуда пошли в Бердянск. Там в капитанерии разбирали аварию. Но сразу же приехал другой капитан на смену, хотя из Бердянска мы должны были идти в Жданов – базовый порт.
   

    И только в море мне рассказали, что оказывается, перед нашим приходом в Сирию, была получена шифровка по линии 1 отдела (КГБ), запрещающие личные контакты с шипшандлером в Латтакии. Контакты только по работе. Т.е. заказ и получение продуктов и разных там запчастей и материалов. На каких-то неблаговидных делах его засекли.
            А капитан нарушил этот приказ. Да ещё, оказывается, когда они сидели в ресторане, к ним подсел агент. Немного посидел и ушел. Но засек, что наш капитан доел второе после поварихи и высыпал конфеты со стола к себе в карман. И ещё что-то, уже не припомню. Ну, а помполит написал отчет в 1 отдел и все это рассказал. Отчеты помполита капитан не имел права читать, они шли прямо в пароходство. А все остальные свои отчеты подписывали у капитана.
           Об этом капитане я более не слышал. А капитана т/х «Килия»,

который тоже там присутствовал, тоже как-то наказали, но он работал. Он тогда был довольно молодой и его, похоже, не понизили.

Sevastopol

     С Е В А С Т О П О Л Ь

              1967,1969.

           В первый раз я попал в Севастополь летом 1967 года. Буксир «Ямал»,

на котором я тогда работал на практике, был направлен в Измаил, Там мы должны были взять два понтона и притянуть их в Керчь. Потом на них поставили две буровые вышки. А мы, уже в августе, тягали их по Азовскому морю, искали газ. Нашли уже после того, как я списался.

                       Так вот, по пути в Измаил, мы зашли в Севастополь и стали к причалу в Казачьей бухте,

на ночь. Наш старпом Светоч Александр, сказал мне, что Севастополь для него, родной и предложил мне показать город.

                      Вкратце расскажу драматическую историю уже покойного, на данный момент, Александра Светоча. Сразу сделаю оговорку, что рассказал мне её он сам. А подтверждение, частично, я на­шел в книге (она у меня есть) - Крым в годы войны. В этой книге рассказываются некоторые факты, только немного в другом изложе­нии (что понятно).

                    Так вот родился Саша до войны, но точно не знал, в каком году. Отца призвали на фронт. Мать фашисты расстреляли у него на глазах. Он попал в детдом, где врач дал ему день рождения-конец апреля  и год на вскидку -1936.Дни рождения в детдоме, по его сло­вам, давали, приурачивая к праздникам. В данном случае к 1 мая. И праздновали все в куче. Он, в конце 50-х нашел в Подмосковье отца, и тот сказал, что он 1939 года рождения.

                   После войны он попал в Севастополь и стал работать юнгой на каком-то катере в порту. Напомню, что тогда Севастополь был закрытым городом. А вокруг города, да на его территории оставалось ещё куча оружия. И пацаны его находили и ходили стрелять. Он говорил, что у него была своя винтовка, автомат, пулемет и ещё что-то.

                 Где-то в 1951 году, его друг Слава, взял у него винтовку и пошел за город пострелять. Но его засекли сотрудники ОРУД, ГАИ по-нынешнему, а они тогда ходили вооруженные. И, как-то так получилось, что погиб сотрудник ОРУД и Слава.

                Светоча судила, так как он признался, что винтовка была его. Дали десять лет. В 53,после смерти Сталина, вызвали. - Вино­вен?,он сказал, что нет. Сиди дальше. Освободился в 1954 году. Татуировки были по всему телу, Даже на интимных местах, по его словам. Помню, на одном колене шестиконечная звезда, на другом – дуля. На спине – сцены из сказок. Одна – неокончена.

                В Севастополь сидевшему попасть было невозможно. А в Керчи долго не мог устроиться, пока не пошел в горком партии. Направили в моррыбпорт. Уж потом он закончил мореходку и стал судоводите­лем.

               А в тот вечер мы пешком обошли полгорода. Были и на холмах, где проходили бои Крымской войны и у часовни, где похоро­нены адмиралы. Ну и, соответственно, на набережной, у памятника Затопленным кораблям.

                Светоч был в морской форме, гражданского флота, и морячки, возвращаясь из увольнения, отдавали ему честь. Что для него было неожиданно и смешно.

               Второй раз я попал в Севастополь летом 1969 года. Мы гнали т/х «Тихвин» из Жданова на ремонт в Одессу.

              Это был небольшой теплоход «Тихвин». Грузоподъемностью всего 1200 тонн.

Использовался, в основном, на линии Ялта – Феодосия, возил уголь.

              И вот, кажется весной 1969 года, на выходе из Ялты его ударил пассажир- «Узбекистан».

Ударил в левый борт. Смял крыло мостика, дыра была чуть выше ватерлинии. Так как судно, на тот момент было уже старое, в пароходстве решили – на металлолом. Но ММФ заартачилось, потребовало наказать материально виновных. И Черноморское пароходство решило его отремонтировать

               Судно могло идти только днем и при штилевой погоде. Не ра­ботал не один навигационный прибор, кроме магнитного компаса. Так мы  шли – днем идем, ночью стоим в каком-либо порту.

               В то день мы стояли опять таки в Казачьей бухте. Часа два, помню, погуляли по городу.

Krasnodar

   К   Р   А   С   Н   О   Д   А   Р    1962, etc.

     Первый раз в Краснодар я попал в 1962 году, когда нас везли в пионерский лагерь, в Горячий Ключ. Кроме вокзалов, а они на одной площади, я ничего не увидел. Тоже самое было и в 1963 году.

        А вот позднее, когда я через Краснодар ездил в училище, в Херсон, я уже посмотрел город чуть поболее. Хотя тоже не очень много, так как денег у курсанта было немного, да и ожидания поезда было, по времени,  недолгим.

       Немного больше я посмотрел город в 1978 году, когда возил маму в онкологическую клинику. Тогда мне дали родственники сопровождающего, и я кое-что увидел. Запомнились чебуреки с рыбой. Я до сих пор не понимаю такого сочетания.

    


Краевой центр в те времена снабжался хорошо. Помню, что я купил тогда в обычном магазине царь ликеров – «Шартрез»


. Никогда и нигде больше я его не видел. У нас, конечно.

         Расскажу об одном случае, связанным с Краснодаром. Обучаясь в Херсонской мореходке, я постоянно ездил домой, в Ейск, через Краснодар. Особенно зимой, когда замерзало море и через Жданов ехать было невозможно. Из Ейска я ехал на пригородном поезде до Краснодара,

там пересаживался на поезд Баку-Симферополь. На нем я ехал до Джанкоя, где пересаживался на любой поезд до Херсона. Из Краснодара, я, обычно, ехал в купейном вагоне, т.к. это неблизко.

И вот, однажды, я попался. В купе оказалось две мамочки с грудными детьми. Одному ребенку 9 месяцев, другому больше года. Один прекращает орать, другой начинает, не говоря уж о том, что столик занят, поесть невозможно.

        И, наученный горьким опытом, я в следующие поездки просил проводников поселять меня в купе без маленьких детей. Точно также произошло и в январе 1968,когда я возвращался из  каникулярного отпуска в училище.

     

  Тут необходимо добавить, что из Херсона, на каникулы, я ехал с товарищем-курсантом Колей Марченко. Я доехал до Краснодара, а он поехал дальше, ему нужно было до Кавказской (г. Кропоткин). Никаких договоров с ним, о том, когда и как возвращаться не было. Мы знали, что нужно вернуться в училище к определенному числу и всё.

      По приезду домой я заболел, простуда. Пролежал неделю, мама лечила. А потом батя начал меня гнать, - Паняй, а то ещё сляжешь и опоздаешь. И я поехал намного раньше, чем было нужно.

      И вот, билет есть в купейный вагон, но без места, так как поезд проходящий. И я прошу проводницу, чтобы поселила меня в купе без маленьких детей. Она спросила, до какой станции мне ехать и повела по вагону, открывает нужное купе, а слева, на нижней полке, лежит Коля Марченко.

Невероятное совпадение!!! Случайно совпали день, вагон и купе в поезде! Я уже не помню, по какой причине и Коля решил возвратиться раньше в училище.

        Да, немного о той поездке в онкологическую клинику в 1978 году с мамой. Остановились мы у каких-то дальних

родственников. Пошли с мамой в клинику, у неё было направление из Ейской больницы. Помню, что ей делали снимки. На следующий день, на прием к врачу. А у меня были деньги, где-то 500 рублей, на необходимые расходы, если будут ложить и лечить. Зашла мама и быстро вышла. Говорит, что врач зовет сопровождающего. Я зашел. Он взглянул на меня и не стал ни о чём говорить. Почему, мне до сих пор непонятно. Наверное, мой вид каким-то образом на него повлиял. Я и тогда был довольно крупным, но не толстым. Он сказал, чтобы мы возвращались в Ейск, они туда отправят все результаты. На мою просьбу положить маму в Краснодаре, он ответил отказом. Мы вернулись в Ейск, а я сразу домой в Мариуполь (тогда Жданов). А вскоре пришла справка с присвоением маме первой группы инвалидности с заключением – рак желудка. Батя спрятал это заключение, но мама вскоре нашла его.

                 Ну, а потом она провернула аферу, которая дала ей возможность прожить ещё три года. Но, об этом в разделе, о Мариуполе.