Azov,Black & other seas - 4

  А З О В С К О Е,

                           Ч Ё Р Н О Е

                                    И

                        Д р у г и е      м о р я    -   4

                    Теперь хочу рассказать о некоторых капитанах, с которыми я работал в бытность свою помощником капитана. Только сразу  надо разъяснить, что капитан на судне есть единоличный начальник и хозяин всего, что там есть. От отхода и до прихода никто, кроме капитана, не может решить проблемы команды и всего судна. И, конечно, очень много зависит от того какая психика и, наверное, образованность, и порядочность данного капитана.

                   Я не буду тут оценивать профессиональные качества капитанов, просто не имею права. Капитаном я не работал, был подчиненным,  и не имеет права подчиненный оценивать профессионализм  руководителя.

                 Тут я отмечу только человеческие качества капитанов. Многих я уже забыл, прошло ведь уже около сорока лет, когда я закруглился с работой на флоте. И, ещё. Я думаю, что я могу обсуждать этих людей, так как вряд ли кто-то из них жив, на данный момент. Большинству из них тогда было более пятидесяти лет, так что всё понятно. Да и не живут долго, как не печально, моряки. Пока в море, болячки скрывают, только сходят совсем на берег, все наваливается с огромной силой. Я это вижу по своим сокурсникам по Херсонской мореходке. Многих уже нет, а остальные не совсем здоровы.  Да и живу я в городе, где много моряков. Бывших и действующих.

                      Вот был такой капитан Н.Белов. Довольно старый на тот момент. Он ещё во время войны гонял сухогрузы  с грузами по ленд-лизу из США во Владивосток. Так вот мы, старпом, второй помощник и я, третий помощник, не ходили в кают-компанию обедать, пока он там  был.

Звонили буфетчице, и она нас предупреждала, что он ушел. Только тогда мы впускались на обед. У Белова была отвратительная привычка толи кашлять, толи срыгивать  в носовой платок и потом этим платком вытирать себе шею. И это во время обеда. А ведь в кают-компании собирался весь офицерский состав. А о том, как он угощал лоцмана водкой на канале в Венеции, я рассказывал ранее.

                  Капитан Цема И.С. ,как выпьет, двумя звонками вызывал к себе буфетчицу для развлечений. О нем я тоже рассказывал, как он угощал в Варне властей.

Он же, по приходу в Керчь, вместе с помполитом и старпомом, устроил облаву на чиф-стюарда, ломали дверь в его каюту. Это он таскал меня по Венеции, по автомагазирнам  как переводчика, искал запчасти на свои Жигули.

                   Капитан Коваленко Г.П. любил выпить сам, с зеркалом. Выпивший был неадекватен. Как-то часа полтора читал мне лекцию, еле ворочая языком. Хотя был отличным судоводителем, все проливы и каналы имел право проходить без лоцмана. Из старых «азовских» капитанов. Это о нем я рассказывал в рассказе о Латтакии. Он взял тогда судовых девчат, и они с шипшандлером гудели в каком-то ресторане Латтакии. После всего он доел второе за буфетчицей и конфеты из вазы забрал. (Напомню, это был год 1969-й, расцвет Советской власти! Это сейчас такое никого не удивляет). Это все видел агент, который и сообщил в пароходство. Сняли по приходу в Бердянск и больше я о нем ничего не слышал.

                   На его место пришел такой себе капитан Брусенцов. Он до этого работал на теплоходах. А «Василий Головнин» был пароходом. Разница весомая. На мостике, в рулевой рубке, было страшно. Ручка машинного телеграфа летала в его руках.  « Малый ход»,  «Самый малый ход»,  «Средний ход» и т.п. за полминуты. А ведь паровую машину невозможно быстро реверсировать. Я потом спрашивал вахтенного механика, как он успевал реагировать? Тот  говорил, что он успевал только дать ответ своей ручкой телеграфа, а реверс машине давал через раз, а то и реже. Точно также команды рулевому, особенно в узкостях. «Полградуса влево» , «Нет, так держать»,  «полградуса вправо» - команды следовали одна за другой, что тоже невозможно было выполнить. Спасало только то, что для прохода различных узкостей на руль ставили самого опытного матроса. Брусенцов умудрился сломать мне секундомер, учил с ним английский язык. Зачем секундомер, при изучении английского, до сих пор не могу понять. А языка он всё равно не знал…

              И ещё был один капитан. Фамилию уже забыл. Звали Станиславом. А вот национальность помню – татарин. А пароход назывался «Вячеслав Шишков».

Каюта моя находилась в пристройке на шлюпочной палубе как раз между шлюпками левого и правого борта. Там было два помещения соединенные между собой дверью. Одно-сама каюта, с койкой и рукомойником, а другое – корректорская, с большим столом и ящиками с картами. Очень было удобно, кстати. А то, на других судах, подбор и корректировку карт приходилось делать в штурманской рубке. А ведь на ходу там вахтенный помощник работает…

             Так вот этот капитан выбрал объект для издевательств – меня. То придет на ходовую вахту в рулевую рубку и начнет приставать с придирками, то ещё что-то. Потом повадился приходить в мою каюту, после утренней вахты и обеда. Только лягу на несколько минут, он тут как тут. Третий помощник, а вы что, спите? И дверь не закроешь – рядом труба, жара. Пришлось мне после обеда уходить в корректоркую, там не видно. Ну, а потом я  начал проводить некие действия против него и не стал этого скрывать. Он,естественно,узнал и, как бабка пошептала! Позднее встречал его в пароходстве – бежит навстречу, руку тянет, здороваться!

            Вот вспомнил ещё случай, связанный с эти пароходом «Вячеслав Шишков» и моей каютой. Как я уже отметил, с общей жилой надстройкой она не соединялась. Входить можно было только со шлюпочной палубы. Но кто-то из предыдущих жильцов этой каюты занес туда тараканов-пруссаков. И их развелось там неимоверное количество. В том рейсе не было доктора, и ключи от амбулатории были у меня. Я набрал в амбулатории пять баллончиков препарата «Прима». И вечером, перед вахтой, надев противогаз, все эти баллончики разбрызгал по каюте и закрыл её наглухо. Шли мы в открытом море. Во время вахты, часа через два, я быстро спустился и открыл все двери.  В каюту я пришел где-то после часа ночи. Запах ещё оставался, я двери оставил открытыми и заснул. Утром у меня убирала дневальная. И сказала, что вымела из всех закутков больше четырехсот пруссаков. Больше я их там не видел.

На этом, пока, хватит. А  то читатели сильно устанут…

Azov,Black & other seas - 3

    А  З  О  В  С  К  О  Е,

                         Ч  Ё  Р  Н  О  Е

                                     И

  Д  Р  У  Г  И  Е    М  О  Р  Я - 3 

            Вот вспомнил, как  на п/х «Василий Головнин»

мы  шли в Жданов (Мариуполь) зимой и во льдах. У всех судов этого типа был самый маленький ледовый класс -3. Я уже рассказывал, как на т/х «Шахты» нас сжимал лёд в Азовском море и как лопались шпангоуты.

А данный случай был немного раньше. Шли мы по ледовому каналу за ледоколом. Капитан распорядился, чтобы я, боцман и все свободные матросы были на баке. Хоть и мороз был довольно сильным.

      

  Какое-то время шли сами, но потом лоцман с локационной станции «Раскат», следивший за нами, сказал, что нас подвижкой льда сносит на бровку канала. И с ледокола

была принято решение взять нас  « в усы». Что и было сделано. То есть толстый канат, поданный с ледокола, мы провели через оба якорных клюза и палубу бака  и отдали назад. А в ледоколе, для таких случаев, имеется выемка в корме. Получилось как-бы одно целое. Так и шли всю ночь, так как ледовая обстановка была очень сложная, дул сильный юго-восточный ветер и подвижка льда шла в сторону берега.

         Лишь к утру зашли в порт, ледокол ушел, а за нас взялись буксиры. А так как порт также был весь покрыт льдом, то ошвартоваться к причалу было тоже совсем нелегко. Делалось это так. С бака подавался швартовый конец и крепился на берегу. Если надо было стать к причалу  правым бортом, то в левый борт упирался буксир и давил. Но до определенного момента, так как между бортом и причала скапливался лед. Тогда другой буксир входил в это пространство между причалом и бортом и своими винтами пытался выгнать лед. Все это  занимало немало времени и сама швартовка могла длиться около четырех часов.

            А мы всю эту ночь торчали на морозе, только иногда спуская в подшкиперскую. Но там тоже было холодно, разве что ветра не было.

            Теперь немного о другом. В те, уже далекие времена обязанности у всех помощников капитана были разные. На больших судах, где был четвертый помощник, то он отвечал за электро и радионавигационные приборы и кассу. Вел все журналы и оформлял приходы и отходы. Печатал судовые роли на русском и английском языках. Вахту стоял одну с 16.00 до 20.00.А вот на судах поменьше четвертого помощника уже не было и за всё отвечал третий помощник. И вахта была с 08.00 до 12.00 и с 20.00 до 24. 00.Это на ходу, конечно. На стоянках стояли суточные вахты. И, если был четвертый помощник, то старпом  суточные вахты не нёс. Я, работая на судах типа «Чулым»

и «Шахты»,

отвечал за все приборы, карты, документацию, кассу. Приборы должны все работать, карты должны быть своевременно откорректированы и так далее. Карты получались в навигационной камере пароходства, откорректированными на день получения. Но текущую корректировку должен был проводить помощник. По рации получались НАВИМ и НАВИП  с текущими изменениями морской обстановки и все это надо было нанести на карты данного рейса. И ещё. Капитан делал предварительную прокладку курса данного рейса на карте большого масштаба, а текущую прокладку на рабочих  ходовых картах делал уже третий помощник.

            Второй помощник тогда занимался только погрузкой и выгрузкой судна, ну и вахты, конечно.

           А вот у старпома обязанностей было много. На нем было все хозяйство судна, палубная команда и вспомогательный состав.

            Вот вспомнил один случай, когда я чуть не утонул. Спасло только самообладание.

            Есть такое устройство, называемое лаг. Он показывает скорость судна. Но, для того, чтобы он работал надо было спуститься в машинное отделение, открыть шахту лага, спуститься в неё (около 2 метров), открыть клинкер, опустить шток лага и снова закрыть клинкер. При подходе к порту или узостям всё проделывалось в обратном порядке. Все это проделывал третий помощник.

          И вот, подходим мы к какому-то порту. Я спускаюсь в машинное отделение. На вахте четвертый механик и машинист. Снимаю плиту, открываю крышку шахты лага и спускаюсь в саму шахту. Открываю клинкер и начинаю вытаскивать шток лага. И, в это время, закрывается крышка шахты лага (механик решил так подшутить!). А я, видно, дернул шток сильнее, чем надо и он выскочил из отверстия. И в шахту хлынула забортная вода! Я не растерялся, левой рукой попытался закрыть отверстие, а правой начал закрывать клинкер. Закрыл, но был уже по пояс в воде. Открылась крышка шахты лага, механик и машинист были в ужасе! Никогда больше я так шутить не буду!- сказал механик. Хорошо еще, что скорость судна была снижена, иначе утонул бы…

       

     Самой нормальной я считаю обстановку на борту, когда судно двигается. А так как лишних людей на борту обычно не было, то в коридорах стояла тишина. Одни стояли вахту, другие отдыхали после вахты. Только вечером свободные люди собирались в столовой команды. Играли в настольные игры, смотрели фильмы.

             Хуже всего было тогда, когда приходилось стоять на рейдах портов в ожидании освобождения нужного причала. В европейских портах обычно все решалось довольно быстро, а вот в арабских страшно долго. Как-то в Ливии, в Триполи стояли на рейде почти месяц. В таких случаях больше всего убивает неизвестность. А если, допустим, кончается что-то из-запасов, то и нервотрепка. Хватит или нет. В ту стоянку на рейде Триполи закончились хорошие сигареты, и пришлось курить подмокшие ранее сигареты «Солнце» с цвелью. Я тогда ещё курил. Бросил же курить в 1977 году, уже после окончания своей мореходной эпопеи.

          На таких стоянках скукота невообразимая. Фильмы уже все пересмотрели, книжки перечитали. Да и друг-другу уже порядком надоели. Отсюда и скандалы и руганки. В то время ещё ведь не было ни видеомагнитофонов, ни DVD.А наши телевизоры брали картинку, но не брали звук. Правда в арабских странах, как по мне, то и смотреть нечего. В Ливии, например, транслировали по пять – шесть часов муллу, читающего Коран. А в Египте старинные фильмы целый день. В Италии, конечно, было что смотреть, но звук надо было ловить по радиоприемнику. В те времена различные шоу вела молодая ещё тогда Раффаэлла Карра. Она за программу переодевалась до десятка раз. Но фильмы, по национальному телевидению, показывали тоже только старые.

Azov,Black & other seas - 2

      А  З  О  В  С  К  О  Е,

                         Ч  Ё  Р  Н  О  Е

                                         И

         Д  Р  У  Г  И  Е      М  О  Р  Я – 2


            Вообще-то обстановка в экипаже чаще всего зависела от капитана, ну и, конечно, от помполита. Некоторые руководители просто закрывали глаза на все эти адюльтеры, а некоторые наоборот. Следили по ночам, вламывались в каюты и т.д. и т.п.
             Вот, например, случай, который произошел на п./х «Чкаловск»


на стоянке в Керчи. У нас был чиф-стюард К.
А ввели эту должность как-бы в помощь старпому. Обычно это были судоводители, недавно окончившие мореходку. Они стояли одну вахту с 16.00 до  20.00,а в остальное время занимались снабжением и т.п. Женщины тоже были в их подчинении.

           Так вот, каюта этого К.была рядом с моей и тоже иллюминатор выходил на главную палубу. Этот парень должен был уезжать домой и ждал замены. Ну, а я был в каюте с супругой и сыном. Вдруг слышим грохот в переборку и крики, вышел в коридор, а там капитан, помполит и старпом ломятся в дверь чиф-стюарда. Потом капитан говорит старпому, - Неси вездеход. Т.е. ключ, подходящий ко всем дверям судна. Тот побежал наверх. А я вернулся в каюту и говорю жене, - Смотри, сейчас Тонька будет вылетать в иллюминатор. И точно, сначала вылетели туфли, а потом и Тонька-повар-пекарь. Ну, а в это время открыли дверь каюты, а там пьяный  чиф-стюард. Ну и Тонькино белье, не успела одеть, бедная. На этом всё и кончилось. Парень уехал, а Тонька продолжила работу, как ни в чем не бывало.

          Но это такое отношение было к подчиненным. А себе власть держащие могли позволить все. И пьянки и девочек.

Вот тот же капитан на п/х «Чкаловск»- Ц.

Так у него в фаворитках ходила буфетчица Нинка. Нинка была заводной девицей смешанных кровей. Татарская кровь у неё точно была. И капитан, когда выпьет, а это частенько бывало, давал два звонка из каюты. И Нинка стремглав неслась на вторую палубу в его каюту.

          Но вот этот капитан, вместе с штатным стармехом, ушли в отпуск и отгулы. Их подменяли более молодые мужички. И Нинка аж цвела между ними. Не знаю, было что-то там или нет, но когда вернулся из отгулов Ц.,ему сразу же донесли о её приключениях.

         И вот, первая же пьянка и сразу два звонка. Нинка, как обычно взлетела наверх. А на следующий день ходила уже с синяком под глазом. Мой марос-рулевой Толик спросил у неё, - Нилка, откуда синяк? Та, на трапе поскользнулась, - ответила.

         Эта Нинка была любительницей поболтать. Моя каюта находилась рядом с трапом на вторую палубу. И она частенько приходила ко мне, садилась на диван и болтала на разные темы. Я, зная местные нравы, дверь никогда не закрывал и сидел у стола, прямо против двери. А вот её видно не было. И капитан несколько раз заглядывал в каюту и подозрительно осматривал ее. Но так как ничего предосудительного не было, то и последствий тоже не было.

           Люди, конечно, на судах встречались разные. Бывало, что все штурмана дружили между собой, а бывало и наоборот. Хотя, что было делить? Каждый ведь занимался своим делом, обязанности то были у всех разные.

          Вот пример. Сменился я с вахты в 00.00.Пока туда-сюда, лег спать где-то в 01.30.В в начале третьего звонок по телефону – второй помощник с мостика. Я не могу найти следующую карту, - говорит, - поднимись и найди. Так она ж в столе, - отвечаю. А я не могу найти, - настаивает. Ну что делать? Одеваюсь и поднимаюсь на мостик. Карта лежит там, где и должна была лежать. Зачем он это сделал, можно только гадать.

          Другой случай. На т/х «Шахты»

вышел из строя гирокомпас.

Перестал приходить в меридиан и все. Я покопался – ничего найти не могу. Так оба помощника – старпом и второй стали мне помогать. Один кто-то на вахте, другой мне помогает. Но тогда произошло что-то странное. Мы испробовали все, что можно. Даже слили жидкость и проверили ёмкость на трещины. Ничего не нашли. Все перещупали несколько раз. И вот я и второй помощник Володя Резниченко, в очередной раз собрали все в кучу и включили. И гирокомпас пришел в меридиан. Правда, с разницей на 180 градусов, но это уже мелочь. Поменяли местами два провода и все стало на своё место. Но мы так и не поняли, что же там было поломано.

          Я уже, кажется, упоминал, что суда, на которых я работал, типа «Шахты» и типа «Чулым»

периодически переходили на каботажное плавание. То есть по Черному  и Азовскому морю. Обычно это длилось месяца два. Возили песок из Донузлава в Феодосию, руду из Поти в Жданов и так далее. Понятно, что приходилось работать за одну зарплату, без валюты. А так как обычно приезжала семья, то добавлялись ещё расходы на прокорм семьи и артелку. Получать уже было нечего.

           Так вот, некоторые «хитрованы» делали левый номер. Зная, что судно идет в каботаж, вызывали себе замену и уходили в отгулы. А как только судно должно было выходить за границу, они возвращались. А то, что сменщик отработал каботаж за копейки, им было наплевать. Не говоря уж о том, что в каботаже  работать намного сложнее, чем  в длительных рейсах. Постоянно меняются порты, а, соответственно, постоянные авралы, швартовка, отшвартовка. А на третьем помощнике ещё и оформление прихода и отхода, что тоже нелегко. В Ильичевске, например, расстояния огромные, приходилось топать пешком по нескольку часов.

          Я тоже пару раз попадал в такие ситуации с подменами на каботаж, а потом понял, что меня просто кидают. В очередной раз, будучи в отпуске в Ейске, получаю телеграмму выезжать в Херсон на подмену на п/х «Шахты».

Там был третьим помощником Володя М. «гурман», т.е. любил покушать. А так как я уже его подменял и практически бесплатно отработал каботаж, то просто проигнорировал этот вызов. Тем более что отпуск я ещё не догулял. Спустя какое-то время я встретил в пароходстве этого Володю. И он рассказал, что, вот швартуемся в Херсоне и старпом, по громкой связи объявляет, что третьему помощнику едет замена и называет мою фамилию. Я, - говорит, - обрадовался, собрал вещи и стал ждать. Но, так и не дождался, пришлось самому пахать в каботаже.

Azov,Black & other seas

         Азовское, Черное и другие моря



      Как я уже упоминал ранее, на судах Азовского Паро­ходства я работал матросом, четвертым, третьим по­мощником. Вторым помощником я, практически, не ра­ботал, вынужден был рассчитаться по семейным об­стоятельствам.

        И вот, тут, я хочу рассказать об условиях работы на тогдашних судах и об отношениях в экипажах судов. Судов тех давно уж нет, да и людей тех тоже уже мно­гих нет. Такова жизнь, никуда от этого не денешься.
       Вначале хочу отметить, что в те, советские, вре­мена, команды на судах были большие, не то, что в ны­нешнее время. Обязательно был доктор, на эту долж­ность попадали разные медицинские специалисты, от стоматолога до гинеколога, но первую помощь они всегда могли оказать. Был электромеханик, а если судно было побольше, то и один или даже два электрика. Были ра­дист, токарь, ремонтный механик и довольно большая палубная команда. Боцман, старший матрос и где-то во­семь матросов. В зависимости от размеров судна чис­ленность колебалась от сорока до пятидесяти человек. На киносеанс, после вечернего чая, в столовой команды собирался полный зал.

            Практически на всех судах были женщины. Повар, повар-пекарь, дневальная и буфетчица. А на больших су­дах могла быть и уборщица. Возраст этих женщин ко­лебался от восемнадцати до шестидесяти с хвостиком лет. На п/х «Василий Головнин»


у нас была поваром Ольга Ивановна, так ей было на тот момент, явно за шестьдесят.
             Ну, а там, где есть женщины, особенно в муж­ском коллективе, там и различные конфликты. О неко­торых расскажу.
              На том же п./х «Василий Головнин», наверное, в году эдак 1969,к Ольге Ивановне прислали поваром-пека­рем Наташу Б.,Хотя по паспорту она числилась Ольгой. Но называла себя Наташей. Она была 1950 года рожде­ния, так что, на тот момент, ей было 19 лет. Невысо­кого роста с довольно большой грудью, фигуристая де­вушка. Да ещё и довольно симпатичная. Понятно, что на неё обратили внимание многие мужики. Но она за­крутила какие-то отношения с женатым матросом-артельщиком.

            Тут необходимо небольшое отступление. Ар­телка - это склад продуктов для камбуза и команды. Ар­тельщиком обычно ставили матроса или машиниста, в крайнем случае. На стоянках, как в наших, так и ино­странных портах, он получал продукты. А потом выда­вал их на камбуз и команде. Все это делалось под руково­дством старшего помощника капитана.
           И еще. Скрыть в таком узком коллективе, как экипаж судна любой адюлтер невозможно. Все равно узнают. Но, если пара пытается как-то скрывать свои отношения, то поговорят и перестанут обращать вни­мание. А вот, если всё это делается на виду, в наглую, то растёт возмущение. И, соответственно, принимаются различные меры. От законных, до незаконных. Команды, как я упоминал, были большие и женщин на всех, при всём желании, явно не хватало.
          Так вот, Эта пара, Наташа и матрос-артельщик своих отношений и не пытались скрывать. Все было на виду. Этот матрос был у меня в швартовой команде, и я с ним поговорил, уже после всего. Спросил, почему вы так нагло себя вели? Он сказал, что ничего не было, мы просто баловались. А почему тогда закрывались на ключ? Молчит. Так далее. Переросло всё в большой скан­дал. Когда недовольство команды уже достигло предела, начали принимать меры. Артельщику сделали ревизию в артелке, обнаружили недостачу и излишки. Сразу сняли и перевели в каюту на корме. Ну, а потом, кто-то напи­сал его жене и, по приходу в очередной порт, было выяс­нение отношений.
         Через пару лет, уже на п/х «Липецк»,

я снова встретился с этой Наташей-Олей Б.Только она уже была поваром. И снова был скандал, но только уже со­всем по другому поводу.
        Так получилось, что в очередной приход в советский порт, сменилось три женщины – буфетчица, повар и по­вар-пекарь. Буфетчицей пришла Таисия Ивановна Миро­ненко, я о ней упоминал уже в рассказе о Венеции. Ей, на тот момент было уже лет 45 и, по её словам, она всю сознательную жизнь проработала на судах. Но характер был у неё – жуть! О таких говорят – чёрноротая. Пова­ром пришла уже упомянутая Наташа-Оля, а поваром – пекарем Валя. Эта Валя была на вид скромной девушкой, не очень разговорчивой. Я, например, за всё время её пре­бывания на судне, практически не слышал, чтобы она что-то болтала. Но потом, вслед за ней пришли слухи о каких-то её сексуальных приключениях на предыдущих судах. Подчеркиваю – слухи и не более того.

              А началось всё с грубой ошибки помполита. Помпо­лит, или первый помощник капитана назначался партко­мом пароходства. Морскую специальность среди помполи­тов имели единицы. Остальные могли быть кем либо. От колхозника до секретаря какого-либо парткома. Где-то не сработался, послали на флот. С такими было очень много разных казусов. И смешных и печальных. Но на судах они имели довольно большой вес и могли испортить карьеру любому члену команды. Например, одного из моих одно­кашников сняли с должности капитана из-за ссоры с пом­политом и ему пришлось какое-то время работать стар­помом. Но в рейсе они, практически, ничего не делали. Ну не было у них морских обязанностей. Только идеология.

           Так вот, на п./х «Липецк», а был я на нём с сентября 1972 по апрель 1973 годов, помполит увидел молодых, кра­сивых девушек 22,23 года и сказал им, что берет их под своё покровительство. И, если их кто-то попытается обидеть, то они должны сразу же сказать ему и он примет меры. Ну и что произошло дальше? Молодые матросы и машини­сты, понятно, стали заигрывать с этими девчатами. А тем, что-то не понравилось, и они доложили помполиту. Тот сразу же вызвал «обидчиков» и поговорил. И ВСЁ!!! Как отрезало! На девчат сразу же  перестали обращать внимание все члены команды и даже разговаривали сквозь зубы. Пред­ставте себе положение молодых девушек в мужском кол­лективе, когда с тобой даже разговаривать не желают.

           На этом фоне они поссорились с буфетчицой. Соб­ственно, поссорилась Наташа-Оля, но так как они жили с Валей в одной каюте и работали в одном камбузе, то, по­нятно, что замешана была и Валя. Дело дошло, чуть ли не до драки. На этом судне кают-компания находилась рядом с камбузом, и офицеры неоднократно слышали маты с обеих сторон конфликта.

       В результате списали и кока и буфетчицу. А повар-пекарь сама написала заявление о замене. Я спросил ее, ко­гда выдавал деньги, почему она уходит? Она ответила, что вот, команда взъелась.

      Но результат оказался печальным именно для этой Вали. Более прыткие дамочки, при угрозе закрытия визы, забыли о конфликте, сговорились и обвинили во всём эту Валю. А так как за ней уже что-то тянулось с предыдущих судов, то визу закрыли именно ей.

     А я более с ними не встречался.

Sotshi

             С    О    Ч    И

               1963, etc.

            В прекрасном городе Сочи в феврале 2014 года прошла зимняя Олимпиада.Я же услышал об этом  городе в 1956 году,когда моя мама отдыхала там в санатории и потом рассказывала о городе. А 51 год назад и я попал в этот город...

           Первый раз я попал в Сочи в 1963 году. Мы, туристы из Ейска, ожидали начала слёта туристов  на Ново-Михайловской турбазе. И наш руководитель Михаил Федорович Фесенко решил нам показать Сочи. Он нанял автобус и нас повезли в Сочи. Походили по городу, посетили Дендрарий. Запомнились чебуреки. Но только внутри был не фарш, а кусочки мяса.

     

Намного больше я увидел намного позднее, когда уже работал  пом. капитана на судах Азовского Пароходства. Эти суда заходили в Сочи с разными грузами и мы выходили в город.



Были, конечно, и на пляжах. Есть фотографии, на которых мы в Сочи всей тогдашней семьей. Сыну было года три, т.е. это было, скорее всего, в 1974 году.

        Припомнился один случай, который был именно на стоянке в Сочи. А вот в каком году, уже не помню. Я работал 3-м пом. капитана на т/х. «Пролетарск».


Капитаном был Жуков. Имени уже тоже не помню. Вряд ли он жив на данный момент.   

    


  В тот день я был вахтенным помощником. Половина команды, если не больше, были в городе, в увольнении. И вот капитан, напился до чертиков. У него произошло как помутнение рассудка.

Вызывает меня и еле ворочая языком, приказывает объявить пожарную тревогу. Учебную, конечно. Я говорю, людей то нет. А он - объявляй и всё.   Ну что делать, дисциплина, есть дисциплина, пришлось объявлять. Вышли те немногие, что были на судне на вахте или отдыхали после вахты. Растянули шланги, дали воду. Матерились, конечно. Но, что было поделать?

   

С этим капитаном Жуковым был ещё один очень неприятный для меня инцидент. Но он произошёл в итальянском порту Мольфетта. Так что о нём смотрите в рассказе о  Мольфетте.

Nikolaev-Kherson-Zhdanov or Appointment

                                                                                             Mariupol-city














Н  И  К  О  Л  А  Е  В  -  Х  Е  Р  С  О  Н –

                  Ж  Д  А  Н  О  В


                          Или



      С  В  И  Д  А  Н  И  Е






          Произошло это весной 1966 года. Визу для работы за границей мне не открыли, и я попал на практику в каботажное плавание в Азовское пароходство, на п/х «Павлодар».

Этот пароход занимался каботажной перевозкой грузов в Азово-Черноморском бассейне. В описываемый период времени, мы работали на линии Херсон-
Рени, перевозили железную руду. Довольно тяжелая линия, все время каналы, короткое время стоянки. Практически от Одессы до Херсона и обратно канал и река Днепр. От Одессы до Дуная шли по морю, затем Сулинское гирло, река Дунай до Рени. По Сулинскому гирлу шли только днем. Для этого приходилось ночевать в Сулине (Румыния), где нас на берег не пускали. В Рени ходить было некуда, маленький городок с церквой посредине.
                  Вначале апреля я поссорился со своей девушкой, уже не помню по какой причине. В последний приход в Херсон мы с ней не встречались. Потом пришел приказ о переходе на другую линию и судно из Рени пришло в Николаев. Это было 30 апреля утром. Предстояли  майские праздники. А так как я работал практикантом, зарплату не получал, то в праздничные дни не работал. Подойдя к старшему помощнику капитана, я попросил его отпустить меня на праздники. Он был не против, сказал только, чтобы я был в Жданове 9 мая.
             

    Я  взял все деньги, что у меня были,1 рубль 20 копеек, попросил у кого-то пиджак, т.к. у меня кроме формы ничего не было, и, на буксире меня отвезли в порт (стояли мы на территории судостроительного завода). Из порта я, по рельсам, дошел до железнодорожного и автовокзала, тогда они были в одном здании. В кассах автовокзала
взял билет до Херсона, заплатил все деньги, что у меня были – 1р 20 коп. Еще оставалось немного времени до отхода автобуса, и я пошел погулять по зданию. В ж.д.кассах читаю-
льготы для студентов до 30 апреля -50% стоимости. Естественно, я сдал билет на автобус и
взял на поезд. Напомню, что я только позавтракал на пароходе. Больше есть было негде, да и не за что.

                     В Херсон я приехал вечером. Поехал к девушке - её нет дома, ушла гулять. Ну, пока она гуляет, мне нужно решить вопрос с ночлегом. В связи с тем, что весь наш курс на практике, все наше белье было убрано. Я пошел к курсантам, которые учились на год позже. Там учился мой друг детства. Он последовал моему примеру и поступил через год после меня. Но о нем совсем другая, довольно печальная, история.
             Они нашли мне место, так что с ночлегом я определился.
                     Вернулся к девушке домой, а её всё ещё нет, гуляет. Я немного посидел в квартире, потом пошел на угол, кварталом выше, и стал ждать.

Через некоторое время вижу-идет моя девушка с каким-то парнем. Я подождал, пока они попрощаются, потом догнал этого парня. Он думал, что я буду с ним драться, и приготовился. Но я его успокоил, поблагодарил за то, что он проводил мою девушку, и мы расстались мирно. Возвратился к девушке, прово-

дил её домой и пошел в экипаж. Как потом стало известно, парня звали Николаем, моя девушка встречалась с ним уже несколько раз.

                      Следующий день -1 мая, праздник. Утром пошел в столовую училища, но так как
я на довольствии не стоял, то смог выпить только стакан какао. Сутки я уже не ел ничего.
Потом пошел, посмотрел на демонстрацию,

но ничего интересного там не было, и я направился к девушке домой. Там были только её брат и сестра. Сестре тогда было 11 лет, а брату 6 лет. С ними смотрел телевизор и слушал пластинки.
                        Моя девушка, с подругой, Людой, пришла домой после часа дня. Ее мама
вернулась ещё раньше. Подружки принесли с собой 4 бутылки крепленого вина, мы втроём сели в  комнате моей девушки и стали пить вино, почему-то не закусывая. Конечно, быстро опъянели. Из всех разговоров, что тогда были, я запомнил слова Людмилы (девушка куда-то вышла) - «Она с тобой больше встречаться не будет». Я тогда не обратил внимания на эти слова и продолжал о чем-то разговаривать с Людмилой. Зашла моя девушка, посмотрела на то, как мы мило разговариваем, и вышла. Через некоторое время залетает её мама. И кричит,- Куда пошла  моя дочь?» А я не сном, не духом.
                          Вскочил на ноги и на улицу. Куда идти, не знаю. В глазах круги, вижу максимум метров на пятнадцать. Пошел вверх по улице. Дошел до угла.


Посмотрел во все стороны-ничего не видно. Просто по наитию повернул направо и пошел в сторону улицы Ушакова. Дошел до угла улицы Ушакова, на крыльце дома несколько парней играли на гитаре. Спрашиваю - «Девушка в синем платье, с белым воротничком, не видели, куда пошла?»

«Вон туда» - и показывают на другую сторону улицы в направлении водоканала. Перешел через улицу, Со стороны Днепра идет какой-то курсант. Я к нему - «Друг, помоги. Пьяный, ничего не вижу. Вон туда пошла девушка в синем платье с белым воротничком. Надо найти» Он, без разговоров пошел со мной. Дошли до сквера, перед водоканалом. «Вон она сидит на скамейке» - он показал рукой. Я ничего не увидел, но понял, что она сидит на н а ш е й  скамейке, поблагодарил его и пошел к девушке.
                           Далее не очень интересно. Виделись каждый день, до 8 мая. Утром 9 мая я решил уезжать в Жданов. Ночью с 8-го на 9-е сидим мы с девушкой на общей кухне. И, где-то в 01.30 она спрашивает меня – А деньги у тебя есть? Ну откуда у меня могли взяться деньги. Девушка стала ругать меня, что не сказал раньше, она бы взяла у мамы,а теперь она спит.В общем, нашла у себя 1 рубль 20 копеек и отдала мне. После 2-х часов ночи, я   попрощался и пошел пешком на вокзал. Поезд отправлялся после 4-х утра.
                            Т.к.билет стоил  06.60,то о честном путешествии нечего было и думать.

Под
видом провожающего, я зашел в один вагон, через тамбур прошел в конец другого вагона, в предпоследнем купе залез на третью(багажную)полку. Накрыл пиджаком бляху и заснул.



До Жданова доехал, в общем-то, без приключений.
                               В 19.30 ,в общежитии моряков, попросил у дежурной телефон, набираю
диспетчерскую порта. Спрашиваю, где п/х»Павлодар».Полчаса назад снялся на Поти. Здесь
будет через неделю, не раньше - ответили мне. Ну и что мне делать? По курсантскому билету я устроился в общежитие моряков,переночевал.10-го утром пошел погулять по «стрелке»
и, просто наобум, зашел в 10-е отделение связи. А там письмо « до востребования» от родителей. В письме-5 рублей. Я - богач.
                                Не долго думая, и, не возвращаясь в экипаж, я сел на теплоход ОМ 335

и уехал в
Ейск к родителям. Там пробыл дня три и вернулся в Жданов, где ещё пару дней ждал, пока
придет п/х»Павлодар».На судне меня немного поругали, но так как нам осталось сделать всего один рейс до конца практики, то мы никому не были нужны.
                                 В ночь с 26 на 27 мая 1966 года в Жданове прошел сильнейший ливень.
Весь Приморский бульвар был затоплен.Трамваи и поезда не ходили. По колено в воде мы,
пешком, шли на ж.д.вокзал.
                                  28 мая, в день рождения моей девушки, мы приехали в Херсон.