Kherson - 6 or study in seaworthy school

   Второй учебный корпус













Х   Е   Р   С   О   Н  -    6


                                 или


  У Ч Ё Б А    В    Х М У    М М Ф


   Продолжение.  Начало смотрите в Херсон -4,5

                             Так как против начальства не попрешь, пришлось находить выход из создав-

шейся ситуации. В будние дни всё выглядело следующим образом - я находился в училище вместе со всеми курсантами и вместе со всеми шёл в экипаж. В экипаже, я, если была возможность, то выходил через парадную дверь, а в основном, вылезал через туалет второго этажа, прыгал на крышу подвала под этим окном, слезал на землю и шел домой.

Утром бежал бегом в экипаж к построению роты для перехода в учебный корпус.
   в кубрике              

Иногда договаривался со старшиной и, чтобы не идти в экипаж, ехал в учебный корпус и натирал паркет в классе,

вместо дежурного. Так продолжалось где-то до весны 1967 года. А потом как-то само собой всё утряслось, и я стал жить дома. Супруга всё это время работала в ателье возле ж. д. вокзала. Работала она в две смены, со второй смены приезжала после 23.00, и её всегда встречал на остановках, если не был занят в училище.

                         
         на параде

С марта 1967 года нам предстояла полугодичная практика на судах. Все

у кого были на тот момент открыты визы, ехали в пароходства и шли за границу, кто

практикантами, кто матросами. А такие как я, без виз, должны были, как и в 1966 году,

работать практикантами без оплаты, только стипендия. (Те, кто выходил за границу

практикантом, получал валюту в размере 0,5 ставки матроса – тоже деньги). И вот

мы, т. е  я, Саша Вдовиченко и Ваня Котялевский (его из училища уже отчислили), подумали

и решили ехать в Керчь, на свой страх и риск. Мы знали, что Керчи есть два порта – мор-

кой и рыбный и думали, что куда-нибудь да устроимся работать матросами.

                      
  гонка на ялах

      Приехали в Керчь, остановились в Доме Колхозника и сразу пошли в

отдел кадров рыбного порта. Там нам сказали, что возьмут. Пока утрясались все вопро-

сы, мы жили на барже, стоявшей на приколе в Затоне. На тот момент в Затоне только

начиналась стройка рыбного порта, и баржа была пришвартована просто к обрыву. Жили

мы там неделю. С нами жил бывший следователь милиции, он ожидал визу на Дальний Восток. Потом, меня направили на буксир  «Ямал», а двоих на транспортное судно, которое

собирало выловленную рыбу у сейнеров в море. Я с ними, практически, больше не встречался

до конца практики. Ну, а саму работу на буксире  «Ямал» нужно описывать отдельно.   (см. Практика на м/б  «Ямал »).

                           Закончилась моя полугодичная практика в июле. В августе мы с супругой

поехали к моим родителям в Ейск, побыли там немного и вернулись в Херсон.

                           Осенью нам пришлось переезжать на другую квартиру. Тетя супруги долж-

на была скоро родить и планировала жить в том доме. Мы же перебрались к бабе Кате,

тоже на « Военке». Во дворе у неё стояло два дома. В одном жили квартиранты. Во втором

жила она сама и сдавала одну комнату другим квартирантам. Муж этой бабы Кати жил в курятнике. Вот эту комнату мы и сняли. Чтобы пройти в свою комнату, нам приходилось

проходить через две комнаты хозяйки. Мы там долго не прожили - месяца два, может чуть

больше. Перебрались к  тёще. Мне оставалось учиться всего месяца два, а потом

предстояла практика, государственные экзамены и выпуск. Напомню, что начался 1968 год.

На зимних каникулах в Ейск я поехал сам. Во- первых, супруга работала, а во- вторых, у нас

был кризис в отношениях.

                   
  в читальном зале

    После каникул я учился два месяца – февраль и март 1968 года. В конце мар-

та прошло распределение всех выпускников по местам работы. Всем выпускникам постави-

ли определенное количество баллов. По сумме баллов была создана очередь, в порядке кото-

рой вызывали на комиссию по распределению. На сумму баллов влияли успеваемость и ещё

разные факторы. Все отличники и старшины шли в первых рядах. Из 48 человек, я шел

32-м. Меня, в общем-то, обманули приблизительно мест на 5,старшины, которые составляли список. Направления были – в Азовское Морское Пароходство,г. Жданов – 5 мест, в Черноморское Морское Пароходство, г. Одесса -26 мест, Сахалинское Морское Пароходство, Гор.Холмск -7 мест, все остальные – в Советско-Дунайское Морское Пароходство. Мы с супругой  посоветовались и решили, что выход один ехать на Сахалин, мы считали, что там

быстрее можно будет получить квартиру и т.д. Когда я зашел, на комиссию, места в АМП

и ЧМП были заняты, так что я попросил СМП. Но, спустя полторы или две недели, меня

вызвал начальник специальности и говорит, что т.к. я женат, то на Сахалине мне делать

нечего и я поеду в Измаил, в СДМП. Ну что поделаешь - Измаил, так Измаил.

                             К концу учебы, мне наконец-то открыли визу, и  практику я должен был

проходить на судах загранплавания. В начале апреля довольно большая группа курсантов

выехала в Одессу. Нас поселили в экипаже Одесского Мореходного училища, пока в отделе

кадров решали, как нас распихать по судам. Там мы жили дней 5-6.Потом меня и ещё

человека 4 направили на т/х «Баймак».

Это был сухогруз, балкер, грузоподъемностью около 10 тысяч тонн. На нём мы пробыли около недели, пока не выяснилось, что он должен выходить в рейс в Сингапур, о потом Дальний Восток. Так как такие рейсы обычно не бывают менее 9 месяцев, то нам это не подходило, т.к. мы не успевали на гос. экзамены. Мы побежали в отдел кадров, все объяснили и попросили послать на другое судно. Я и Серёга Проценко (Зёзя) были направлены на т/х «Николай Гоголь»,

а трое остались на «Баймаке» и вышли в рейс. Они опоздали на гос. экзамены и должны были сдавать их через год. Сдавали или нет, я не знаю до сих пор. Т/х «Николай Гоголь» нам подошел, т.к. он должен был сделать всего один

рейс на Кубу и идти в Румынию на гарантийный ремонт. Это был новый сухогруз, грузо-

подъёмностью 7 тыс. тонн.
на практике

Мы туда попали практикантами, работали 4 часа в сутки и

получали половину ставки матроса 2-го класса в валюте. В Одессе судно загрузилось

различным оборудованием, детским питанием и т.п. До Кубы, точнее, порта Гавана,

шли 15 дней. Через день переводили часы. Май – сезон дождей в этом регионе. Мы выгружались месяц. Начали работу – дождь. Пока закрыли трюма – солнце светит вовсю, лужи высыхают за 5 минут. Пока откроем трюма, начнем работу – опять дождь.

Пока стояли в Гаване, я посмотрел в городе несколько фильмов, сходили в театр на национальный балет. Несколько раз ездили на пляжи Санта Мария и Санта Маргарет. Однажды, на пляже Санта Маргарет, я видел, как кубинцы поймали осьминога, отбили его о бетон, причал и, отрезая по кусочку, стали кушать. Удивляли нравы и мода кубинских женщин – многие носили чулки, хотя температура на Кубе почти никогда не опускается ниже 25 градусов тепла. Многие на улицах ходили в бигуди – распрямляли волосы, на Кубе тогда была карточная система – огромные очереди в магазины и столовые. Но напитки ещё можно было купить. Когда я попал туда два года спустя, купить за деньги уже ничего было нельзя. Капитан т/х «Николай Гоголь» был раньше начальником Сахалинского Пароходства и я ему, рассказав ситуацию с моим направлением на работу, задал вопрос как мне лучше поступить, чтобы не ехать в Измаил. (Дело было ещё в том, что наши курсанты, работавшие ранее в СДМП, рассказали, что морских судов, выходящих за границу, там очень мало. На них, или на суда, работающие в загранплавании по Дунаю, очень трудно попасть. Нужно годами работать (в каботаже.) Он сказал, что у меня один выход – написать письмо министру ММФ. Только нужно как-то обосновать, поубедительнее.

                             После выгрузки, мы обошли остров вокруг и в порту Гуаябаль загрузились

сахаром-сырцом. Погрузка длилась -4-5 часов. Где-то после середины июня я уже был в

Херсоне, т.к. не было смысла идти на какое-либо судно. По времени, а оставалось около меся-

ца до гос. экзаменов, мы просто не успевали.

Продолжение смотрите в  Херсон-7