Molfetta

 М О Л Ь Ф Е Т Т А

       M O L F E T T A

                          Italy

                        1971,etc.

             В порту Мольфетта, как и в порту, рядом расположенном, но поболее, Бари, а бывал несколько раз.

             Тут необходимо небольшое лирическое отступление. В те, уже давние времена, моряки жили за счёт так называемой отоварки. То есть за границей покупались вещи, ткани, посуда, ковры, а у нас все это, естественно, с наценкой продавалось. Но покупать товар в магазинах мы не могли. Так полу­чали очень мало, а цены были для нас очень большими. У меня, 3-го помощника, например, ставка была 140рублей. Валюта нам полага­лась 22,5%  от ставки, если ты полный месяц в рейсе, после закры­тия границы. День отхода и прихода считался как один день, для на­числения валюты. Получалось 01,05 инвалютных рублей в день. Из порта Азовского моря до той же Мольфетты около шести дней ходу. Ну и капитан мог накинуть дня три, максимум четыре, на стоянку. Вперед денег не давали. Итого 10 дней. То есть 10.50 рублей. А курс валют тогда был 1000лир -1р.44коп.Т.е. я получал всего 7.3 тысячи лир. Чайный сервиз в «наших» магазинах стоил 2000,кофейный -1500.Пакет, популярного тогда, мохера -200,300 лир. Прокатиться на гондоле

в Венеции – от 2 до 3 тысяч лир. То есть разогнаться было невозможно. Считали каждую копейку. Ни о каких такси речи быть не могло. Только пешком или на обществен­ном транспорте, который в Италии развит плоховато.  Хорошо было тем, у которых был депонент, остаток инвалюты  из преды­дущих рейсов, но на этом же судне. Тогда в портах, где можно было хорошо отовариться, они забирали все. А отоваривались мы в магазинах, которые специализировались на советском контингенте. Хозяева этих магазинов ездили на фабрики и покупали брако­ванные партии. А в Италии, тогда, был довольно строгий контроль за качеством. Если обнаруживалось, кажется,6% брака или даже меньше, то браковалась вся партия. Вот такие партии, за мини­мальную цену и покупали хозяева «наших» магазинов. Изымали явный брак, немного накручивали, остальное продавали нам. Но, обычно, как только они становились на ноги, то переходили на своих, более богатых покупателей. Но портов, где можно было хо­рошо отовариться было мало. Венеция, Генуя, Савона и, с некоторых пор, Мольфетта.

                   Мольфетта – небольшой город и, соответственно, порт. В порту длинный мол, Сан Мишель и не­сколько причалов вдоль него. Никаких кранов тогда не было. Выгружали своими стрелами или кранами.

                  Вышли мы в город. И куда идти? Да в супермар­кет, конечно. А тогда в Италии было три сети супермаркетов –Standa,Upim & Coin. В Мольфетте была Standa. И мы направились туда. В этих супермаркетах все, продукты и вещи, были дешевле, чем везде. Вдруг, возле входа к нам подходит немолодой мужчина и обра­щается к нам на русском языке, без малейшего ак­цента. Разговорились. Зовут Иван Николаевичем. Но он итальянец. Пригласил нас в свой магазин автозапчастей, которых был напро­тив Станды. Говорит, что вот жена занимается товаром, который вам надо. Тут снова нужно лирическое отступление.

                  Так как мы потом много раз общались с Иваном Николае­вичем и его женой Валентиной Ивановной, то узнали и их непро­стую историю.

                  В середине тридцатых годов Иван Николаевич, приехавший с родителями в начале 20-х в СССР из Италии, был главным бухгалтером управления шахт в Донбассе. Когда начали вы­селять иностранцев, его трижды вычеркивал из списков Ворошилов. Но на четвертый раз они вдвоем оказались в Италии. Не зная нормально языка! В фашистской стране! Перебивались случайными заработками до тех пор, пока он не победил в конкурсе на главного бухгалтера муниципалитета. Потом уж они не бедствовали. На момент нашего знакомства, у них было два магазина и прачечная. Иван Николаевич был уже на пенсии.

                 Незадолго до нашего прихода в Мольфетту, на них также случайно вышли моряки нашего судна «Довженко».

Там был ушлый помполит-одессит и капитан-грузин. Они рассказали Валентине Ивановне об этом бизнесе. Она взяли их и на машине они объездили несколько фабрик, где она закупила бракованные партии товара. Сначала она работала в магазине мужа, а потом сняла невда­леке помещение уже под свой магазин.

          

    После её смерти, а муж умер раньше, магазином стал зани­маться их сын. Но нашему КГБ не понравились его крайне правые взгляды и морякам было запрещено покупать что-либо у него. Но это было уже много позже окончания моей плавательской карьеры.

              Ну и о том случае, что я упомянул, когда  описывал Сочи. В один из приходов на п/х "Липецк"

в Мольфетту часть команды и я, в том числе решили съездить в Бари. А это недалеко. Я получил деньги и в спешке раздал их всем, кто решил ехать.

             Съездили, погуляли по Бари и вернулись назад. А я решил проверить кассу. И у меня не хватает довольно большой суммы в лирах. А вте, советские времена, за нарушение финансовой дисциплины, штрафовали в размере 100% от суммы недостачи. Я прикинул, мне пришлось бы год работать бесплатно. Если бы совсем не за­крыли визу. Я, кому-то, вместо несколько купюр в 5000,выдал купюры в 50000 лир.

             Доложил капитану Жукову, а он как-то спокойно к этому отнесся. И я начал анализировать. А помогал мне начальник рации Ваня Матвеев. Он потом погиб на т/х «Комсомолец Калмыкии» 31 декабря 1974 года. И я пришел к выводу, что я мог передать только двум из команды – машинисту Юозасу или капитану Жукову. Я не стал ни от кого это скрывать, зная человеческую натуру. Вскоре вся команда об этом знала, и капитан в том числе. Машинист сразу же подошел ко мне и сказал, что он получил столько, сколько было нужно и что это можно проверить по его покупкам. Иллюминатор из моей каюты выходил на главную палубу и был всё время от­крыт, т.к. было лето.

               На третий день рано утром, я обнаружил на иллюмина­торе большую часть недостающих денег, свернутых в трубочку. Капитан мне ничего не говорил, хоть я и до сих пор уверен, что это именно ему я передал огромную сумму денег.