Т У А П С Е
1969, etc.
В первый раз я попал в Туапсе весной 1969 года на т/х «Ейск».
Я работал на нем матросом. Дело в том, что в те, советские, времена, чтобы стать помощником капитана, после окончания мореходки, нужно было иметь определенный плавательский стаж, т.е. ценз.
А я, в силу различных, объективных, причин, за время учебы, его набрать не смог. Вот и пришлось мне, после окончания училища, работать около года матросом. Вначале на т/х «Фирюза»
, а затем на т/х «Ейск». И лишь летом 1969 года я стал помощником. Но это уже другая история.
Я работал на нем матросом. Дело в том, что в те, советские, времена, чтобы стать помощником капитана, после окончания мореходки, нужно было иметь определенный плавательский стаж, т.е. ценз.
А я, в силу различных, объективных, причин, за время учебы, его набрать не смог. Вот и пришлось мне, после окончания училища, работать около года матросом. Вначале на т/х «Фирюза»
, а затем на т/х «Ейск». И лишь летом 1969 года я стал помощником. Но это уже другая история.
А
тогда я с женой пошел в ресторан «Туапсе». И вот там, впервые, мы
заказали куропатку. И были очень удивлены, когда нам поставили чашу с
водой, для мытья рук, после птицы. Супруга тогда перепила и мне пришлось
всю ночь за ней ухаживать.
Где-то в январе 1970 года я попал в Туапсе второй раз. Я уже был 4-м помощником капитана на т/х «Дебальцево».
Мы зашли в Туапсе за топливом. Стояли на внутреннем рейде, бункеровались. Наутро надо сниматься в рейс. И вот, вечером, капитан Ефимов Ю. вызывает меня и с претензиями.
Почему не заверены у капитана порта пустые бланки судовых журналов? А предстоял довольной длинный рейс. Можно было, конечно, заверить журналы судовой печатью, что я делал потом неоднократно. Но тогда капитан серьёзно на меня наехал. И, где-то в 23.00 я вызвал катер и поехал на берег. Пришел в портнадзор, с вопросом, что делать? Дежурный капитан портнадзора дал мне адрес капитана порта и вкратце разъяснил, как найти. Но дело в том, что я в городе-то и днем был всего один раз и ничего толком не знал. А тут ночь, темень, хоть глаз выколи. Но я пошел, а что делать?
Спрашивал дорогу у случайных прохожих. Поднимался на
какую-то гору. И, около 2-х ночи, вышел к нужному дому. На удивление, в
доме, в одной из комнат горел свет. Я постучал, меня впустил сам
хозяин. Без лишних слов заверил все мои журналы и я, поблагодарив его,
двинулся обратно. Опять в портнадзор. Прошу катер, чтобы добраться до
судна. Дали лоцманский катер. Они доставили меня к борту, и я заплатил
им 10 рублей (Большие деньги, по тем временам). Правда в рубке было
темно и они не видели купюры.
Наутро мы снялись на Поти. Там взяли руду, и вышли в длинный рейс. Вернулись мы только в июне и опять таки в Туапсе.
Наутро мы снялись на Поти. Там взяли руду, и вышли в длинный рейс. Вернулись мы только в июне и опять таки в Туапсе.
Так
вот, при швартовке к причалу, к нам подошел лоцманский катер и пытался
вызвать меня. Скорее всего, они посчитали, что я им сильно много
заплатил, и пытались вернуть часть денег. Но я не стал обзываться.
А в тот день нас, всю команду очень долго шмонали таможенники. Дело было в том, что изменились нормы привоза тканей за то время, что нас не было в Союзе. Когда мы выходили в рейс, норма была 40 метров в рейс. Мы, естественно, в Бремене и набрали каждый по 40 метров гипюра. Пришли, а норма стала 5 метров в рейс. И договориться невозможно! Капитан даже звонил в Главное таможенное управление в Москву. Бесполезно. Всем, кто списывался, дали по 5 метров, остальное опечатали. А у тех, кто остался на судне, опечатали на судне. У большинства списавшихся, как и у меня, эти 35 метров пропали. Нужно было точно знать из какого порта ты выйдешь в следующий загранрейс, сделать в таможне того порта заявку и туда из Туапсе перешлют твою ткань. Маразм!
Так вот, таможня в тот день была на судне вместо часа, почти пять часов.
