Mariupol-4 or Tikhvin motor ship stage

          М   А   Р   И   У   П   О   Л   Ь – 4

                          1969 год

                     Перегон т/х «Тихвин»

                 Об этом теплоходе я уже неоднократно упоминал в предыдущих рассказах. А сейчас я хочу более подробно рассказать об этом приключении. Хотя в то время я вовсе не считал это приключением. А совсем наоборот.

               Для тех, кто не читал предыдущие опусы, повторю, как я попал на этот теплоход. Вырабатав недостающий плавательский стаж матросом на т/х «Фирюза»

и т/х  «Ейск»,

 летом 1969 года я сдал экзамены на помощника капитана. Но, так попало, что в это, же время сдавали экзамены и выпускники Одесской высшей мореходки. И молодых 4-х помощников оказалось слишком много. Поэтому нас распихивали куда попало, лишь бы не мельтешили перед глазами инспекторов отдела кадров. Так я попал 2-м помощником на лихтер  «Бея»,

 а потом и на перегон т/х «Тихвин» на ремонт в Одессу.

        Теплоход «Тихвин» был небольшим судном, грузоподъемностью 1200 тонн. У него было всего два небольших трюма. Использовали его, в основном, на перевозке песка из Донузлава в Ялту и уголька из Ялты в Феодосию. То есть на небольших переходах и только в Крыму. Чистый каботаж. И зарплата, понятно, чистая, без всяких надбавок. Разве что премия иногда. Заработать что-то на таких судах было невозможно. Ставка матроса 2-го класса была 100 рублей,1-го -105 руб. Ставка третьего помощника – 140 руб. Не разгонишся. А Ялта и Феодосия – курортные города и цены там немаленькие. Не будешь же все время сидеть на судне…

              В очередной выход из Ялты, прямо на рейде т/х «Тихвин» ударил пассажирский лайнер «Узбекистан» .

   Ударил в левый борт. Смял левое крыло мостика-рулевой рубки и пробил дыру в корпусе чуть выше ватерлинии. Т/х «Тихвин» отогнали в порт приписки Жданов (Мариуполь) и поставили к причалу судоремонтного завода. Стали готовить к списанию, так как судно на тот момент уже выработало свой ресурс. Но, когда  документы попали в министерство, там начали задавать вопросы. Кто виноват и кто будет платить? Так как виновник был т/х  «Узбекистан», то стало понятно, что платить должно Черноморское Пароходство. Но им стала жалко денег, и они решили отремонтировать аварийное судно  на своих судоремонтных заводах.

        Но для этого судно нужно было перегнать из Жданова в Одессу. А команды на судне уже давно не было. Вот отдел кадров и начал собирать команду. Так большая часть команды оказалась визированной. Всем обещали прислать замену, сразу по приходу судна в Одессу.

          Судно небольшое, каюты тоже маленькие. И большинство кают на двоих. Я жил вместе с радистом. Наша каюта была прямо против камбуза. До кают-компании было четыре шага, до столовой команды на полшага больше. Столовая команды была самым большим помещением этого судна.

          Тут надо добавить, что женщин, а это повар, буфетчица и дневальная, взяли, чуть ли не  с улицы. Они все первый раз попали на теплоход и ничего не умели. И, соответственно, не знали, как себя вести. Чуть ли не каждое утро мы с радистом просыпались от страшного крика – Т А Н Я!!! Или ЛЮБА!!! Люба это кок, а Таня – дневальная. Как я уже упомянул все находилось рядом и кричать полшестого утра совсем не было необходимости. Или сидим в кают-компании – обед. Пробуем первое – есть невозможно. Зови кока,- капитан говорит буфетчице. Приходит Люба. Люба, ты пробовала то, что приготовила? Нет, - отвечает, - а разве надо? Или бухнет в салат из капусты столько соли, что есть невозможно. И так далее и тому подобное.

               В связи с тем, что ни один навигационный прибор не работал, кроме магнитного компаса,

и не работали ходовые огни, то двигались мы только днем и при минимальном волнении. Немаленька дыра чуть выше ватерлинии говорит о многом. Малейшее волнение и вода хлынет в машинное отделение теплохода. Так что мы были вынуждены заходить во все порты по линии следования. Керчь, Феодосия, Ялта и Севастополь. Только в Севастополе я не выходил на берег. Во первых я его обошел пешком летом 1967 года (см. ранее), а во-вторых, нас поставили к причалу в Казачьей бухте, а это довольно далеко от центра города. В Керчи мы прошлись по центру города, он для меня уже был как-бы свой. Полгода я там жил в 1967 году, а в начале 1969 больше двух месяцев стоял на ремонте на т/х «Ейск». Гулял, конечно, по Феодосии и Ялте.

                   Самый большой переход был из Севастополя в Одессу. И вот пришли в Одессу. Нас засунули на какой-то отдаленный причал и забыли. Стоим, стоим, а никто ничего не делает и ничего не говорит. И вся команда в долгах, включая капитана. Все приходили ко мне и брали деньги в счет зарплаты. Одесса есть Одесса. Любой выход в город – это трата денег. Я выходил в город со старшим помощником Вадимом Л.А он был любитель сухого вина. Но и сухим вином можно набраться. Что и случилось тогда пару раз. Мы пешком обошли весь район, прилегающий к порту, отдыхали в парке Шевченко.

            Точно уж не помню, но стояли мы в Одессе недели три. И никто ничего не делал. В плане ремонта. И замена ни к кому не ехала. Все визированные нервничали. Затем, ничего не объясняя, нас заставили перейти в Ильичевск. Там поставили уже к причалу судоремонтного завода. Но опять никто ничего не делал. И я решился на побег.

          Кому интересно, почитайте о побеге в предыдущих рассказах.

           А о том, что было после моего отъезда мне рассказал Володя Кузютин уже на т/х «Дебальцево»

в самом начале 1970 года. Он сам был из Ялты и согласился какое-то время поработать на т/х «Тихвин». Но попал он туда спустя месяца полтора после моего побега. А до этого они работали без третьего помощника. И капитану приходилось стоять ходовую вахту.

          Из сборной команды этого судна, я более никого не встречал, кроме двух человек. Бывший старпом работал супервайзером в агентстве Трансфлот, а второй помощник Саша, работал на различных должностях у нас в Мариупольском порту. Сейчас там работает его сын.

          О т/х «Тихвин» я вспоминаю довольно часто. У меня в компьютере закачано довольно много музыки. В том числе и песни в исполнении Валерия Ободзинского. Я одеваю наушники и музыка звучит, когда я что-то делаю на компе. И вот, когда звучит в  исполнении Ободзинского знаменитая Восточная песня (Льёт ли теплый дождь, падает ли снег…), в моей памяти всплывает картинка – Телевизор, черно-белый, конечно, в столовой команды т/х «Тихвин» в конце лета или начала осени 1969 года, мы сидим и смотрим субботнюю утреннюю передачу (Это ещё до Утренней почты, вели два юмориста). Звучит премьера Восточной песни в исполнении Валерия Ободзинского и слёзы дневальной Тани от этой песни,… Кстати, Тане я, наверное, был чем-то симпатичен, она  аж расплакалась, когда я уезжал…